Сегодня профессия у Олега Александровича самая мирная – строитель. В ветеранскую организацию «Боевое братство», ее Калужское отделение, вступил потому, что для него это не просто высокие слова.

— Без боевого братства в одиночку не выжить. В Афгане мы это хорошо понимали. Живешь вместе, ешь вместе, можешь спать по очереди в одном спальнике, твой товарищ умереть может у тебя на руках. Семь кило за спиной. Коробка цвета хаки — армейская коротковолновая радиостанция «Багульник». За 19 месяцев службы в Афгане рядовой Лычагин буквально сроднился с ней. Связь – это жизнь, здесь, в горах, ощущаешь особенно остро. Камень может взорваться градом минных осколков, гулкое эхо ответить автоматной очередью…

В октябре 1984 года новобранцы — погранцы переправлялись через границу. Они приехали из таджикского кишлака Мургаб, где базировался самый высокогорный в Союзе погранотряд. Местные мальчишки высыпали посмотреть на «шурави». Один недвусмысленным жестом показал, как отрежет им головы. Всю дорогу на Гульхану Олег Лычагин думал об этом пареньке.

Чужая страна, чужая жизнь. На улицах бородатые мужчины в паколях (пуштунках), редко мелькнет закутанный в чадру с головы до ног женский силуэт. Нищета, какой он еще ни разу не видел. Телефонную линию, что поддерживала связь их гарнизона с комендатурой, регулярно перебивали, вырывая куски кабеля. Жестяные банки от тушенки и прочего солдатского пайка не успевали довезти до мусорки – набегала ребятня и все уносила. Но в целом с афганцами сосуществовали мирно. «Только ухо держи востро! Здесь не зря говорят: «Днем в кишлаке работает, а ночью в горы ушел», — объяснял старший офицер. В первый раз он столкнулся с «духами» через пару недель после приезда – их группа пошла в засаду.

В середине 80-х здесь регулярно проводили операции по ликвидации горных баз моджахедов. В них в составе сводных отрядов принимал участие гарнизон Гульханы. На долю рядового Лычагина и его товарищей выпали тяжелые бои, которые шли в 1985-м в Зардевском ущелье. Боевики нападали на колонны, шедшие из СССР, рвались на территорию советских республик. В 1986-м силы пограничных подразделений сражались с душманами в Вардуджской долине.

Афганский Малый Памир растянулся на карте губой. Более 3 тысяч метров над уровнем моря и выше. Трава зеленая всего один месяц в году. Остальное время все коричневое и серое. Летнее тепло сменялось холодом и пронизывающим ветром – на бушлат приходилось натягивать второй, а русские валенки — лучшая обувь для здешней зимы.

Подниматься приходилось к ледникам на высоту до 5 тысяч метров. Думали, сложнее ничего нет, но самым тяжелым оказалось оттуда спуститься. У тебя за спиной «Багульник», вещмешок, а еще автомат, боекомплект. После такой «прогулки» чай, что вскипятил прямо в каске, лепешки, испеченные на жестянке от патронов, – пища богов!

Зелёная фуражка мечты

Где на самом деле служит сын, дома не знали. О том, что Олег на войне, догадывался лишь отец Александр Николаевич. В 50-х годах он проходил срочную на финской границе. Знал службу изнутри – того, о чем пишет сын, быть не может! Хотя и раз- говора в то время не было, что пограничников отправляют в Афганистан. Писать об этом солдатам запрещали. Даже посылки переправляли через отряд — их адресатам доставляли с очередной колонной из Союза.

— Я знал, что попаду в погранвойска. Это сто пудов! – говорил Олег. После школы он поступал в Рязанское военное училище связи. Да под- вела отзывчивость – товарищу контрольную решил, а свою не успел. Пошел, как сказали бы теперь, в айтишники — в калужское училище №8 на специальность «Оператор ЭВМ». Передовые технологии тогда являли собой огромные ящики с программами, записанными на перфоленту. В армию призвали по комсомольской путевке.

В коридоре в ожидании собеседования разговорился с майором пограничной службы, который отбирал в Калуге новобранцев. Думал, что отправят на границу с Китаем, а вышел Мургабский погранотряд, вторая мотоманевренная группа. На мандатной комиссии связист Лычагин подал рапорт в Афганистан. Не сказать, что искал острых ощущений, скорее хотелось проверить себя.

Испытания

Наконец-то собака стала есть. По-началу осторожно брала кусочки из рук, лакала воду из миски. А думали загнется. «Светлые головы» уже пристрелить предлагали, чтобы не мучилась, – сколько дней голодает. Бойцы из взвода связи забрали ее себе, после того как был ранен молодой лейтенант сапер-кинолог. Они с псом шли впереди колонны – обследовали дорогу на наличие мин. Вдруг грохот. Когда пыль и дым рассеялись, все увидели, как собака тянет из воронки окровавленного хозяина. Когда его увезли в госпиталь, животное горевало чисто по-человечески. Тест на мужество, на дружбу, порядочность, терпение, здравый смысл и люди-то проходили не все. Кто-то не выдерживал, и дело доходило до самострела — руку, ногу могли себе прострелить, лишь бы отправили назад, в Союз.

Другие в бой рвались с энергией, достойной лучшего применения. Того парня Лычагин и сейчас вспоминает. Топил баню, стирал – такая у него был служба. До дембеля считанные дни оставались, а он: «Столько прослужил, а ни разу боевых действий не видел!» Уговорил, взяли в очередной вылет на операцию. Там нашла его шальная пуля. Домой отправляли «груз 200». Крик связиста застыл в эфире, когда падал разломившийся надвое вертолет. Он вез на точку минометный расчет, боеприпасы. Командиру экипажа сообщали, как заходить на посадку, но он решил по-своему. Машина задела винтом склон горы. Спастись смогли только летчики. Ему еще долго снилась война. Мама Любовь Ивановна вздыхала: «Ты опять кричал ночью». Приехал домой аккурат в День пограничника — 28 мая 1986 года — невредимый с медалями «За боевые заслуги» и «За отличие в охране государственной границы СССР». Когда спрашивают, какая награда самая дорогая, отвечает: «Что живой вернулся и мои товарищи, что из Калуги призывались, тоже».