Горячее небо — война лётчика Фомина

Летели два «крокодила». Это не шутка, не сказка, а быль… Пара штурмовых вертолетов Ми-24, их в армии прозвали «крокодилами», вышла на свободную охоту. Заданный квадрат – 50 на 50 километров. Солнце нещадно бьет в стекла «фонаря» – кабину летчика-оператора, но лейтенанту Сергею Фомину среди бурых каменных массивов, куртинок чахлой растительности надо увидеть малейший отблеск – огневую точку….

Командировка

Афганистан – его первая командировка на войну. Правильнее, конечно, в зону боевых действий. Слово «война» в 292-м отдельном вертолетном полку не любили. «Никогда не говори!» – учил Сергея Фомина командир экипажа Олег Голенков. В военном городке под Цхинвали Олег оставлял беременную жену и двух маленьких дочек. Третья родилась, когда он был в Афгане. Супругу Веру Сергей отправил к ее родителям в Саратов. – Мы знали, куда летим. Нас к этому готовили и технически, и психологически. Мой первый командир эскадрильи Владимир Жгун нам так говорил: «Кто боится, тот гибнет. Кто не боится, тот гибнет дважды», – рассказывает Сергей Александрович. – Был один горячий летчик: «Вернусь или Героем Советского Союза, или погибну!» Естественно, его в Афган не пустили.

По прилету 30 экипажей цхинвальских вертолетчиков направили в «полтинник» – 50-й отдельный смешанный авиационный полк (ОСАП). Расквартировали пополнение в районе Кабульского аэропорта. Так и жили под рев авиационных двигателей. Но один день на взлетной полосе навсегда врезался в память. – Это было в 1986 году. Первый полк выводили из Афганистана в Союз. Торжественное построение. В небе барражировало наше вертолетное звено. Внезапно ударили «Стингеры». Они тогда только появились на вооружении у духов. Одну машину подбили. Как в замедленной съемке падал вертолет на землю. Командир экипажа Николай Егоров погиб. Внизу под знаменами шел полк, – у майора Фомина слезы на глаза и сейчас наворачиваются. За 15 месяцев командировки они потеряли пять экипажей.

Полёты на «крокодиле»

Свое прозвище легендарный штурмовик Ми-24 получил не только за очертания корпуса. Боевая мощь и живучесть как у грозной рептилии. Говорят, что крокодилья шкура может выдержать попадание автоматного патрона. Винтокрылый «крокодил» позволял экипажу выходить на самые рискованные операции.

– Среди наших основных задач – подготовка местности для высадки десанта. Прежде чем пройдут сыновья, так мы солдат называли, Ми-24 заходили в три эшелона. Первые машины подавляют ПВО противника. И тут начинается «карусель»: четыре вертолета движутся по кругу один за другим, первый выпускает ракеты, разворачивается, но, чтобы он не остался незащищенным, его прикрывает следующий. Чем лучше мы сделаем свою работу, тем больше останется в живых наших бойцов, тем легче выполнять высадку десанта коллегам на Ми-8 – «пчелам». Им было труднее, чем нам. Но они совершали посадку там, где никто не смог бы,

– спасали людей, доставляли грузы, – объясняет Сергей Фомин. Кандагар, Кундуз, Джеллалабад, Шиндант. Чужие названия быстро стали привычными. Сколько раз звучали они в приказах и рапортах. Затишье выдавалось редко – боевые вылеты следовали один за другим. 580 часов налета за год – против 60 в мирное время!

– Духи – бойцы хорошие. Большинство вопреки распространенному представлению не бедные неграмотные крестьяне с ржавыми дедовскими винтовками. Умели маскироваться, выжидать, когда полетят вертолеты Ми-6, Ми-8 с людьми. А люди – самое ценное. И у нас случалось: возвращаешься с вылета, а техник тебе: «Родной, завтра ты летишь на другой машине». Такие серьезные повреждения получал вертолет, – продолжил рассказ Сергей Александрович.

Сны о доме

Темно-красные стены Кремля, зеленые берега неспешной Упы, летнее голубое небо над родной Тулой часто снились ему и здесь, в Афгане, и потом в Германии, Чечне, Таджикистане – всюду, куда забрасывала судьба военного летчика. Мальчишкой он часами мог слушать, как друзья отца, летчики-истребители, рассказывают о своей профессии. С Александром Федоровичем Фоминым их связывало общее увлечение – рыбалка. Но крючки-удочки интересовали Сережу куда меньше, чем самолеты.

Он окончил курсы на Ан-2 («кукурузнике») в ДОСААФ. Правда, к полетам юношу не допустили – не исполнилось положенных 18 лет. После 10-го класса Сергей успешно сдал экзамены в Ейское высшее военное авиационное училище. «Море в 200 метрах! Пальмы!» – живописали местные красоты папины друзья. Моря до этого он ни разу не видел, на то и повелся. Однако стать истребителем шустрому, иногда не в меру, курсанту не довелось. После первого курса ушел на срочную службу.

После поступил в Саратовское высшее военное авиационное училище. Сменил крылья на винт – пересел на вертолет. О чем никогда не жалел. – Моя бабушка Анна Васильевна так говорила: «Никогда не старайся поломать судьбу. Ты всегда должен с ней договориться! Выполняй свое дело честно, с ответственностью, раз оно тебе дано». Я до конца понял ее слова лет 30 спустя, – вспоминает Сергей Фомин.

За себя и за того парня

Среди тех, кого прислали на замену в один из экипажей, был однофамилец Сергея – Валерий Фомин. Оба шутники и балагуры. Любили смущать народ рассказами, что они … братья-близнецы. Просто того, который поплотнее (Валерия), мама лучше кормила. Однажды над аэродромом был сбит экипаж Евгения Полетаева. Погибли сам командир и летчик-оператор Валерий Фомин. В Союз, в Цхинвал, ушла информация о гибели летчика Фомина. Инициалы указаны не были. «Сарафанное радио» донесло весть в Саратов жене Сергея Вере.

– А через десять дней мы созвонились, – поделился Сергей Александрович. – Низко хочу поклониться всем матерям и женам бойцов, потому что самая трудная работа – ждать! И раньше, и сейчас, когда живу на Калужской земле, вступил в Калужское городское отделение «Боевого братства», мы стараемся поддерживать семьи погибших товарищей. Теперь я живу за себя и за того парня – Валерия Фомина. Не боевые ордена и медали (а удостоен Сергей Фомин ордена Красной Звезды, ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени, медали Нестерова) он считает главной наградой, а мирное небо.